Раскаяние воина.

Воин, в келью вошёл.
Под своды каменной могилы.
Чтоб смыть, свою вину постом.
Раскаянием притворным, лживым.

Кошмары мучили его.
Сны, призраков ему являли.
Жертв окровавленных лицо.
Нестерпимый ужас, в мозг вселяли.

Несмел признаться он, в исповедальне.
В зверствах совершённых, и грехах.
Боясь проклятий! И вечного изгнания.
Умалчивал о детях, распятых на крестах.

О смерти дев невинных, замученных в церквях.
Чья кровь, давно засохла на Божьих алтарях.
Войнам для утехи, монахини были.
И стоны душ несчастных, всё слышаться в дали.

О том, как палисады, телами украшал.
Не говорил о храмах, что разрушал вандал.
Скрывал на покаянии, души своей всю гнусть.
Что пыткой, как забавой, развеивал он грусть.

Хотел лишь одного! Избавиться от снов.
Крылатых демонов, и огненных оков.
Что дух его сковали, горящею петлёй.
И всё ему шептали, что он кумир их, и герой.

Но всё с начала! Из ночи в ночь!
Горячка в жар его кидала.
Убийце, сны терпеть невмочь.
Болезнь, рассудок поглощала.

Сходил с ума он, постепенно.
Не понимая совершенно.
Что происходит на Яву!
За что, проклятие ему?

Ведь он же здесь! В святых стенах.
Ни чем не хуже, чем монах.
На коленях, Бога просит.
Простить, во всех его грехах.

Но Бог не слышит! И молчит.
В тени укрывшись, чёрт сидит.
Не видно в сумраке, лукавого лица.
Лишь слышен смех!
Над искренним раскаянием, лжеца!
Тот вечный смех! Что длиться, без конца!